|
Глава 23.
ИИСУС ПОКОРЯЕТ САМАРЯНКУ.
Женщина сказала в ответ: у меня нет мужа. Иисус говорит ей: правду ты
сказала, что у тебя нет мужа; ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого
ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала.
Женщина говорит ему: господи! вижу, что ты пророк.
Иоанн, глава 4, стихи, 17-19.
Хотя Иисус обладал всемогуществом, его никак нельзя было отнести к той
категории людей, которых принято называть храбрецами. Больше того, было в
его натуре что-то трусливое.
Узнав об аресте Иоанна Крестителя, он подумал, что вскоре может
наступить его черед, и поспешил сменить местопребывание.
Стараясь несколько смягчить комичное впечатление, производимое таким
трусливым бегством, евангелие указывает, что Христос пошел на этот шаг не по
собственной воле, а по наитию свыше: святой дух вмешался и на сей раз. Так
удачно объяснить это обстоятельство сумел не кто иной, как святой Лука
(глава 4, стих 14).
Итак, поскольку в то время наш странник крестил на границах Идумеи и
решил направить свои стопы в Галилею, ему надо было пересечь всю Иудею, а
затем Самарию.
Апостол Иоанн взял на себя труд поведать нам об этом путешествии.
Около полудня - до чего же точен Иоанн в своих воспоминаниях - Иисус
пересек границу между Самарией и Иудеей. Подумать только, Иоанн писал свое
евангелие девяностолетним старцем. Какая удивительная память! И вот слева от
дороги показался самарийский город Сихарь, окруженный садами и пастбищами.
Однако, утомленный ходьбой, Иисус не пошел в город. Он остановился у
колодца, как раз в том месте, где начиналась долина, в которой лежал
городок.
Ученики же его направились к Сихарю, ибо провизия у них была на исходе,
и им пришлось подумать о том, чтобы где-то раздобыть себе пропитание.
Оставшись один, Иисус уселся на скамью под навесом (на Востоке колодцы
обычно укрыты навесом и имеют скамьи). Он стал размышлять, из чего бы ему
напиться: ведра поблизости не было, на вороте висела только веревка. Люди,
приходившие за водой, приносили свой собственный кувшин, привязывали его за
веревку, набирали воду и уносили кувшин домой.
Иисус изнывал от жажды, и ему оставался единственный способ утолить ее
- пососать пропитанную водой веревку. Он уже готов был это сделать, как
вдруг увидел на дороге женщину с кувшином на плече. Это была самарянка -
молодая, стройная и красивая.
"Как нельзя кстати", - подумал про себя наш бродяга и стал ждать ее
приближения.
Тут ему пришла в голову мысль, что вид незнакомого мужчины может
испугать сихарскую красавицу, и она, чего доброго, повернет обратно. В самом
деле, восточные женщины на редкость застенчивы и пугливы. Обычно они не
ходят за водой вот так, среди бела дня. Зная, что мужчины - народ
предприимчивый, они идут к колодцу не иначе как целой гурьбой и притом под
вечер. Между тем эта женщина шла совершенно одна и нисколько не испугалась
даже тогда, когда заметила, что у колодца на скамейке развалился здоровенный
детина. Ясно, что она была не слишком добродетельна, - сомнений тут быть не
могло. Женщина привязала свой кувшин к веревке, опустила его в колодец и
зачерпнула воды.
- Дай мне пить! - с места в карьер выпалил Иисус. Самарянка взглянула
на незнакомца. Видимо, учтивость не составляла главного его достоинства. По
его выговору и по одежде красотка поняла, что имеет дело с иудеем.
- Странно, - ответила она не без иронии, - как ты, будучи иудеем,
просишь пить у меня, самарянки?
А надобно знать, что между самарянами и иудеями существовала глухая
неприязнь. Гордые сыны Иудеи считали своих соседей из земли Самарийской
недостойными существами.
Однако Иисус был не склонен проявлять высокомерие:
ему слишком хотелось пить. Но вот странная штука: этот ловкий фокусник,
сумевший на свадьбе в Кане сделать вино, здесь, в Сихаре, оказался не в
состоянии сделать себе воду.
Бедняга изнывал от жажды, и, чтобы получить несколько капель влаги, в
которой так нуждалась его пересохшая глотка, он решил пококетничать с
самарянкой.
- О! - воскликнул он в ответ. - Есть вода и вода. Как известно, вещь
вещи рознь. Я прошу у тебя пить, а ты мне отказываешь. Если бы ты знала, кто
к тебе обращается, ты бы не отказала, а сама просила бы у меня воду живую.
- Да ты смеешься надо мной! - сказала самарянка. - Как, интересно, ты
ее почерпнешь? Ведь колодец глубокий, а у тебя нет ни ведра, ни кувшина.
Неужто ты можешь перехитрить отца нашего Иакова, который дал нам этот
колодец и сам из него пил, и дети его, и скот?
С этими словами красотка, в глубине души существо очень доброе, набрала
кувшин воды, поднесла его Иисусу, и тот напился.
- Послушай, - снова начал он, - вода из этого колодца ничуть не утоляет
жажды, а вода, о которой я говорю, избавляет от нее навсегда. Если ты
напьешься из моего источника, то уже вовек не попросишь пить. "Ну и
забавник", - подумала самарянка и произнесла вслух:
- За это время ты уж мог бы напоить меня своей водой, чтобы я никогда
больше не хотела пить. Иисус хитро подмигнул:
- Сходи за своим мужем и приведи его сюда, я охотно с ним познакомлюсь.
Самарянка разразилась хохотом.
- Но у меня нет мужа, - сказала она.
- Кому ты это рассказываешь? У тебя нет мужа? Да ты счет им потеряла! У
тебя был один, другой, третий, четвертый, пятый - целая куча! И тот,
которого сейчас имеешь, не муж тебе. Уж я-то, матушка, знаю!
Женщина пристально посмотрела в лицо Иисусу и воскликнула:
- Ей-богу, ты меня просто сразил! Ты обо всем догадался с первого
взгляда!..
Может быть, ты колдун? Значит, мне верно говорили, что иерусалимским
книжникам все известно... Теперь-то мне ясно, что ты иерусалимский
книжник...
А по твоей неприглядной одежде этого не скажешь. Впрочем, возможно,
ваши ученые всегда ходят в лохмотьях... Смотри, однако, как легко можно
столковаться... Оба наших народа разделяет сущий пустяк: наши отцы молились
богу вот на этой горе, а ты говоришь, что место, где должно поклоняться,
находится в Иерусалиме...
Иисус привлек к себе самарянку.
- Поверь мне, - сказал он ей, - наступает время, когда и не на сей
горе, и не в Иерусалиме будете поклоняться отцу. Тот, кому вы станете
поклоняться, душечка, будет мессией, Христом.
- Верно, верно, так говорили в храме, что должен явиться какой-то
мессия и что он нас кое-чему поучит. Где же он, этот мессия?
- Да это я и есть!
- Вот так, так!..
- Уверяю тебя, можешь поверить мне на слово.
Самарянка, как и все женщины легкого поведения, была очень набожна. Ей
ничего другого не надо было, только бы кому-нибудь поклоняться. Она
бросилась к ногам нашего бродяги и стала целовать ему руки. Иисус радовался
своему успеху.
Вдруг появились ученики.
"Вот, черт, - выругался про себя Иисус, - принесла же их нелегкая как
раз в тот момент, когда красотка разнежилась".
Самарянка, смутившись, что ее застали целующей руки мужчине, быстро
вскочила и убежала прочь, оставив свой кувшин.
Жители Сихаря, встретив ее на дороге в таком замешательстве, стали
спрашивать:
- Что с тобой стряслось? Куда ты так несешься? Да на тебе лица нет!
- Еще бы! - отвечала женщина. - Я встретила человека, которого никогда
раньше не видела, и оказалось, что он все про меня знает. Он сказал, что он
Христос. А вдруг это правда?
Жители Сихаря, разумеется, сразу же направились к колодцу, где
находился странный субъект, о котором им только что рассказала женщина.
Наш герой, увидев себя в центре всеобщего внимания, не преминул тут же
пустить пыль в глаза: когда друзья предложили ему поесть, говоря: "Кушай,
учитель", он громко, так, чтобы все слышали, ответил:
- Напрасно, друзья мои, вы предлагаете мне еду. Спасибо вам, но у меня
есть пища, которой вы не знаете. Удивленные ученики говорили между собою:
- Вероятно, кто-то уже накормил его, не иначе как та женщина, с которой
мы его застали.
"Однако Иисус вовсе не имел в виду пищу телесную, - замечает один
богослов. - Он очень радовался тому, что заронил искру своей божественной
любви в душу самарянки, сердце его насытилось этим, и поэтому он забыл о
всяком другом голоде".
Вот почему Иисус сказал:
- Моя пища есть творить волею пославшего меня и совершать дело его.
Жители Сихаря подумали: "Если он рассчитывает на эту курочку, то его
просто жаль".
Иисус продолжал, обращаясь к своим товарищам:
- Возведите очи ваши и будьте так любезны взглянуть на ваши нивы. Вы
говорите, что время жатвы наступит через четыре месяца. А я утверждаю вот
что: нивы уже побелели и поспели к жатве. И я добавлю: часто бывает, что
один сеет, а другой жнет. А между тем и тот и другой довольны. Поймите
правильно мой намек: я послал вас жать необходимое для пропитания, и пока вы
были далеко, сюда явилась женщина, которую я сжал.
Пока Иисус балагурил в таком духе, его обступили любопытные. Многие, в
восторге от того, что им довелось услышать сына божьего, пригласили его
остаться в их городе, и он два дня пробыл там.
Самарянка, встретившая Иисуса у колодца, всем рассказала о своем новом
знакомом, который, по ее словам, был просто очарователен.
Жители Сихаря отвечали самарянке:
- То, что он тебя удивил, это вполне возможно, он и нам порассказал
всякую всячину. Послушав его, мы уверовали, что он на самом деле Христос и
что он будет спасителем мира.
Так, по крайней мере, говорится в евангелии. Поскольку сам я при сем не
присутствовал, я не могу дать гарантии, что сихаряне произнесли именно такие
слова. Но я и не отрицаю этого, отнюдь нет. Я лишь констатирую и обращаю
ваше внимание на то, что даже в евангелии мы не находим ни одного
сколько-нибудь убедительного признака обращения целого города.
Жители Сихаря объявили, что Иисус является Христом и что он спасет мир.
Однако ни один из них не присоединился к небольшому эскорту Иисуса. Так что
в общем это обращение носило довольно платонический характер.
Таким было первое явление Христа своим соотечественникам (Иоанн, глава
4, стихи 1 - 42).
Начал он с того, что сотворил чудо в угоду пьяной компании. В
Иерусалиме он впервые прославился, по сути дела, как скандалист. А когда он
решил наконец открыться людям, то прежде всего покорил сердце недостойной
женщины.
Ибо все комментаторы сходятся на том, что самарянка, встретившаяся
Христу у колодца, была потаскушкой.
|
