|
Глава 28.
ЧУДЕСНАЯ РЫБНАЯ ЛОВЛЯ И ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСЦЕЛЕНИЙ.
Симон сказал ему в ответ: наставник! мы трудились всю ночь, и ничего не
поймали; но по слову твоему закину сеть.
Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них
прорывалась.
И дали знак товарищам, находившимся на другой лодке, чтобы пришли
помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки, так что они начинали тонуть.
Увидев это, Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня,
господи! потому что я человек грешный.
Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими
пойманных; также и Иакова и Иоанна, сыновей Зеведеевых, бывших товарищами
Симону. И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков.
Лука, глава 5, стихи 5-10.
Выйдя из Капернаума, Иисус пошел вдоль берега озера на север и
остановился в деревушке Вифсаиде, откуда были родом его первые ученики.
Нам уже известно, что Иисус познакомился на берегах Иордана с Симоном,
которого назвал Петром, то бишь Камнем, и братом его Андреем, сыновьями
Ионы, а также с Иоанном, сыном Зеведеевым, с Филиппом неизвестного
происхождения и с Нафанаилом, сыном Бар-Толмея (отсюда - Бартоломей, или
Варфоломей). Все они, за исключением Варфоломея, были родом из Вифсаиды, где
вели скромную жизнь простых рыбаков.
Приглашая своего учителя в родную деревню, первые ученики надеялись
завербовать там новых сторонников. У малютки Иоанна, в частности, был
старший брат; "священное писание" называет его Иаковым Старшим. Этого не
пришлось долго уговаривать. Иоанн рассказал ему о беспечной жизни попрошаек,
которые могут ничего не делать, о блестящей славе, ожидающей каждого, кто к
ним примкнет, и тут же обратил братца в свою веру.
Теперь у Иисуса было уже шесть учеников. Некоторое время они провели в
Вифсаиде, где их пребывание было отмечено одним необычайным происшествием.
Вифсаида по числу жителей не могла и равняться с Капернаумом. К тому же
это было одно из самых бедных селений на всем озере. Вообще, земляки
учеников Христовых, как правило, были нищими. А эти кормились одной рыбной
ловлей, то есть едва сводили концы с концами.
Тем не менее ученики-рыбаки были рады вновь повидать места, где они
впервые увидели свет. Им даже захотелось тряхнуть стариной и снова взяться
за свои сети. Но прошло уже столько времени, и, естественно, у лентяев не
осталось никакой сноровки.
Симон-Камень, или попросту Петр, если это вам больше нравится, стал
зачинщиком всей истории: однажды вечером, когда Иисус отправился погулять в
окрестностях, Петр принялся уговаривать своих коллег.
- Послушай-ка, Иаков Старший, - сказал он. - А что, если нам порыбачить
сегодня ночью? Тогда утром мы покажем нашему учителю, на что мы способны!
Ну, что скажешь?
- Идет! - согласился Иаков. - Папаша Зеведей даст нам свою лучшую
лодку, а сеть и моя сойдет. Наварим такой ухи, что пальчики оближешь!
- Вот будет здорово! И мы с вами! - закричали Андрей, Филипп и малыш
Иоанн.
Даже Варфоломей, единственный, кто не был рыбаком, горячо поддержал эту
идею и с радостью присоединился к экспедиции.
Наспех, кое-как подштопав ветхие снасти, все шестеро заявились к
Зеведею, отцу Иакова Старшего и маленького Иоанна.
- Привет, папаша! - сказал один из сыновей. - Ну, как дела, старина?
- Помаленьку, детки, помаленьку.
- Мы видели, как ты недавно возвращался с рыбалки. Значит, ночью ловить
больше не будешь?
- Да навряд... К тому же погода такая, что не стоит и выходить в море.
Так местные жители с гордостью называли свое крохотное Тивериадское озеро.
Когда вытаскивал лодку, ветерок уже подувал. Сверху рябь, вся рыба ушла на
середину, в глубину, так что ночью хорошего лова не жди.
- А мы как раз хотим попросить у вас лодку на ночь, - вступил в
разговор Симон-Камень. - Одолжите нам вашу посудину, папаша Зеведей, утром
мы ее вам вернем.
Папаша Зеведей поднялся, вышел из хижины, стоявшей на самом берегу, и,
как полагается старому морскому волку, внимательно осмотрел горизонт.
- Пожалуй! - наконец изрек он. - Лодку я дам с охотой:
море чуть рябит, для прогулки в самый раз. А вот что касается рыбы, то
скажу прямо: не поймать вам сегодня и пескаря! Так что лучше не надейтесь.
- Погода может перемениться, а кроме того, часто самый хороший улов
бывает тогда, когда меньше всего на него надеешься.
- Пусть будет по-вашему. За лодку я не боюсь; Андрей, Иаков и Симон с
ней справятся. В добрый путь, рыбачки, желаю вам удачи!
Шестеро молодцев только этого и добивались. Горячо поблагодарив
старика, они обещали непременно вернуться завтра до полудня.
Папаша Зеведей, сдвинув шапку набекрень, вернулся в свою хижину,
насмешливо насвистывая модный псалом.
- Вот дурачье! - воскликнул он, оставшись один. - Лучше бы послушались
старика Зеведея. Теперь будут мокнуть всю ночь, и пусть меня повесят, если
они выловят хоть лягушку!
А шестеро друзей уже орали вдали развеселую песню лодочников. Несколько
минут спустя якорь был поднят и - плыви мой челн!
Однако старый лис Зеведей оказался прав.
Сколько они ни забрасывали сети, даже в самых глубоких местах, ничего
не попадалось. На середине озера они попробовали тянуть сеть за лодкой,
поставив все паруса. И снова ничего. Вернувшись к берегу, они начали скрести
сетями по самому дну. И опять пусто.
Впрочем, не совсем: из прибрежной тины бравые рыбаки выловили несколько
старых кастрюль, какие-то лохмотья, пару дохлых собак и целую коллекцию
битых горшков.
Когда взошло солнце, все шестеро были измучены, обозлены, голодны,
мокры и грязны как черти. А в лодке хоть бы один пескарь!
Смущенные и раздосадованные, они не решались смотреть друг другу в
глаза.
- В гробу я видел такую ловлю! - ворчал Иаков Старший.
- Да, этот чертов папаша Зеведей свое дело знает, - подлил масла в
огонь
Филипп. - Не то что мы!
- Что касается рыбы, в этом он дока, - согласился маленький Иоанн.
- Теперь не в нем дело! - отрезал Симон-Камень. - А вот что скажет наш
учитель, когда узнает, что мы канителились целую ночь и наловили на уху
только дохлых собак!
И пока они обменивались горестными замечаниями, Иисус действительно
появился на берегу в нескольких шагах от горе рыбаков.
- Попались! - буркнул Андрей. - Теперь держитесь. Иисус приблизился.
- Смотри-ка! - сказал он. - Вам что, снова захотелось рыбки половить?
- Да не то чтобы рыбки, - смущенно ответил Симон-Камень. - Просто ночь
была хорошая, вот мы и решили покататься на лодке. Ну, заодно и сети
забросили... Нет, об улове мы и не думали, а просто так, для смеха! Погода
для рыбной ловли неподходящая.
- Вижу, вижу, - насмешливо проговорил Иисус. - Вместо рыбы попались
одни старые тряпки и битые горшки. Но может быть, вы ошиблись, забрасывали
сети не там, где надо? Пробовали вы тянуть сеть за лодкой на середине озера?
- Еще бы!.. Именно опять же для смеха, шутки ради.
- И там не повезло? Странно, очень странно. Я готов спорить, что рыба
сегодня только и ждет, чтобы попасться в сети!
Иаков Старший приставил ладонь козырьком ко лбу, чтобы больше походить
на своего отца Зеведея, и тоном знатока ответил:
- Прошу прощения, учитель, но ты ошибаешься. Погода неблагоприятная. До
заката рыбакам в море нечего делать.
- Ах так? - вскричал Иисус. - Я ошибаюсь? Посмотрим. Я вам сейчас всем
покажу!.. Послушай-ка, Петр, не согласишься ли ты продолжить прогулку и
взять меня с собой?
Апостолы переглянулись. Они едва не валились с ног от усталости, однако
никому не хотелось, чтобы учитель принял их за слюнтяев.
- Плывем! - согласились они хором. - Все по местам! Через полчаса они
были уже далеко от берега. Дул свежий ветер, морща поверхность озера.
- А ну, друзья! - скомандовал миропомазанный. - Забрасывайте сеть!
На ловцов дохлых собак было жалко смотреть. Тем не менее они
повиновались с видом людей, делающих заранее бесполезное дело.
Каково же было их изумление, когда в сетях оказалось полно рыбы!
- Ну, что? - спросил Иисус. - Что теперь скажете? По-вашему, погода
неподходящая, а по-моему, в самый раз. Сказываю вам: сегодня, сколько раз ни
забросите сеть, пустой она не вернется.
Апостолы не могли опомниться. Ссыпав рыбу в лодку, они снова закинули
свои снасти, и снова сеть оказалась полна:
рыба билась в каждой ячейке, веревки едва не лопались.
Мимо проплывала другая лодка: какие-то рыбаки возвращались с пустыми
руками. Апостолы крикнули их на подмогу, и через четверть часа обе лодки
были полны до краев.
Для апостолов-рыбаков это было настоящим откровением. Они бросились
перед Христом на колени, и Симон-Камень от имени всех сказал:
- Учитель, ты воистину господь всемогущий! Удались от нас, ибо мы
всего-навсего простые рыбаки.
Странное заявление, не правда ли? Казалось бы, ученики должны были
радоваться, что среди них оказался некий индивидуум, способный творить
чудеса. А вот поди ж ты, вместо этого они пришли в ужас.
Для того чтобы их понять, надо знать одно старое поверье: древние евреи
считали, что человек, узревший бога, не жилец на этом свете. Поэтому Петр,
сыновья Зеведеевы и все прочие перетрусили не на шутку: умирать никому не
хотелось.
Иисусу пришлось их успокаивать.
- Ничего не бойтесь! - сказал он.
Затем, намекая на неудачную ночную ловлю, добавил:
- Раз вы без моей помощи не можете поймать и карася, придется вам
переменить профессию: отныне сделаю вас ловцами человеков. Басня о чудесной
рыбной ловле имеется лишь в одном евангелии из четырех - у Луки (глава 5,
стихи 1-11). А, право, жаль. Такое чудо могло бы заинтересовать и остальных
евангелистов!
После этого они вернулись в селение.
Но кто был буквально сражен их чудесным уловом, так это папаша Зеведей.
- Ну, знаете, это уж слишком! - возопил он. - Такой улов и в такую
погоду? Тысяча чертей с чертенятами! Поистине это чудо из чудес!
В тот день Иисус имел полную возможность просветить своих учеников, не
дожидаясь духова дня, то бишь второго дня после своей смерти, дабы небесный
свет озарил их души.
В самом деле, апостолы узнали в Вифсаиде, что станут ловцами человеков,
но все комментаторы евангелия сходятся на том, что ни Петр, ни его товарищи
не поняли истинного смысла этих вещих слов.
Лишь святой Амвросий, живший в первых веках нашей эры, сумел объяснить
этот отрывок из Евангелия от Луки.
"Иисус, - утверждает сей отец церкви, - совершил чудо с рыбной ловлей,
дабы показать апостолам, сколь великую власть над душами человеческими
передает он в их руки. Это чудо образно воплощало их миссию. Отныне им
надлежало покинуть Геннисаретское озеро ради моря людского и жить в
постоянных трудах и заботах среди волн страстей человеческих. Их мирная
жизнь должна была смениться на бурную и страшную, однако за это их ожидала
неоценимая награда: свой жалкий промысел они оставляли ради служения
небесам, свои грубые снасти меняли на сети евангелия, которые не убивают
добычу, а наоборот, сохраняют, оберегают и выносят к свету тех, кто пребывал
в бездне тьмы" (Святой Амвросий, Lucam, книга а 4).
Так вот в чем заключается ремесло ловцов человеков! Таким образом, ваш
приходской священник, друзья читатели, тоже ловец человеков. Его орудие -
сети евангелия. И когда он проповедует какую-нибудь несусветную чушь,
путаясь в кухонной латыни или семинарской церковнославянщине, он,
оказывается, извлекает вас из бездны тьмы и поднимает к свету. Вы - его
рыба.
К сожалению, святой Амвросий, говоря о блестящем будущем, которое Иисус
обещал апостолам, попал пальцем в небо: все они кончили весьма плачевно. Из
шести учеников, присутствовавших во время чудесного лова, пять были
приговорены судом к смерти и казнены, как обыкновенные проходимцы, а шестой,
Иоанн, умер сумасшедшим.
Как бы там ни было, если наши шесть молодцов и не поняли толком, что
подразумевал их учитель под новой профессией ловцов человеков, они, по
крайней мере, успокоились и вновь прониклись к нему доверием. Никто больше
не просил Иисуса уйти подальше. Наоборот, они сами окончательно оставили все
и вся, чтобы последовать за ним.
Вместе со своими учениками миропомазанный "ходил по всей Галилее, уча в
синагогах их, и проповедуя евангелие царствия, и исцеляя всякую болезнь и
всякую немощь в людях" (Матфей, глава 4, стих 23).
Приведем еще один случай волшебного исцеления.
Однажды Иисус пришел в город, название которого, к сожалению, осталось
неизвестным. Здесь подошел к нему человек, простерся ниц и начал умолять,
чтобы Христос его вылечил.
Этот несчастный страдал невыразимо: его тело пожирала одна из самых
страшных болезней - проказа.
Проказа, поражающая кожу больного, придает ей вид грубой слоновой
шкуры, поэтому медики называют такую разновидность слоновьей проказой. В
Европе она встречается довольно редко, зато в Египте, на Арабском Востоке и
вообще в Азии это - явление обычное. Причины, вызывающие проказу, до сих пор
неясны, поэтому не удивительно, что в древности евреи считали ее карой
небесной за самые тяжкие тайные грехи и преступления.
У больного слоновьей проказой кожа утолщается, грубеет, трескается, в
подкожной клетчатке скапливается беловатая жидкость, или слизь, которая
постепенно загустевает, образуя плотную, похожую на воск массу. Иногда кожа
прокаженных достигает толщины в полсантиметра. Болезнь поражает все тело, но
чаще нижние конечности, особенно голени и стопы. В таких случаях ноги
покрываются омерзительными язвами, дряблеют и опухают. Больных трясет, как в
лихорадке, у них появляется жар, их мучит неутолимая жажда, и в то же время
они почти не могут есть и с трудом проглатывают лишь минимальное количество
пищи, необходимое для поддержания жизни. Такие приступы повторяются
ежемесячно, если не чаще, и с каждым разом тело больного отекает все
сильнее; под конец опухшие члены достигают поистине чудовищных размеров. Из
всего этого нетрудно понять, почему прокаженные всегда внушали ужас и
отвращение.
Фанатизм неотделим от жестокости, и евреи не являлись в этом смысле
исключением. Прокаженных изгоняли из общества, им запрещалось входить в
Иерусалим, они были обречены скитаться среди полей, а когда им нужна была
пища, они просили милостыню, окликая издалека городских стражников.
Кроме того, они были обязаны ходить в лохмотьях, как плакальщики на
похоронах, наголо брить головы, прикрывать рот особой повязкой и под страхом
немедленной смерти предупреждать о себе всех прохожих зловещим криком:
"Нечистый! Нечистый! Я нечистый!"
Некоторых прокаженных жрецы пытались лечить: то были богачи, внезапно
пораженные страшным недугом. В Библии, в книге Левит, подробно описывается
такая процедура очищения.
Жрец вместе с прокаженным уходили подальше от города, захватив с собой
двух воробьев - "пташек живых чистых". Одного воробья жрец закалывал "в
сосуде глиняном, над водою живою". Затем, омыв живого воробья и палочку из
кедрового дерева в крови жертвы, жрец семь раз окроплял прокаженного этой
кровью, после чего сразу выпускал живого воробья на волю. Теперь прокаженный
должен был выстирать свои лохмотья, чисто вымыться и сбрить все волосы на
теле. Семь дней он проводил в затворе, а на восьмой, еще раз вымывшись и
обрившись, приносил в жертву "двух агнцев однолетних непорочных, и одну овцу
однолетнюю непорочную, и три десятины муки пшеничной, смешанной с елеем, и
меру елея", а также значительную сумму денег - жрецу за труды. Получив свой
гонорар, жрец произносил таинственные заклинания, мазал овечьей кровью,
перемешанной с мукой и елеем, правое ухо больного и пальцы на его правой
руке и ноге. Затем, вылив ему на голову остаток елея, жрец объявлял
прокаженного очистившимся (Левит, глава 14).
Разумеется, прокаженный оставался прокаженным, однако этот обряд снимал
с него предписанные законом жестокие ограничения и давал право жить и
лечиться, как он хотел. В хороших условиях он мог действительно выздороветь,
потому что слоновья проказа в принципе излечима, и тогда суеверные люди
приписывали эту заслугу сверхъестественному могуществу жрецов.
Наш прокаженный, о котором в Евангелии от Марка упоминается сразу же
после чудесного лова, как видно, не имел средств на обряд очищения. Вполне
понятно, что, узнав о приходе Иисуса, он бросился к нему со всех ног, громко
крича:
- Господи! Если захочешь, можешь меня очистить!
Тогда Иисус, смилостившись над ним, простер руку, коснулся живого
мертвеца и сказал:
- Хочу, очистись!
И страшная болезнь, для излечения которой требовались годы и годы
самого тщательного ухода, в тот же миг прошла без следа.
Так на личном счету ходячего Слова появилось еще одно чудо, и весьма
достойное.
Апостолы были восхищены. К тому же бывший прокаженный явно стоил
потраченного на него времени: он тут же бросился перед Иисусом на колени,
всячески выражая вполне понятную радость. Однако сын голубя прервал его
благодарственные излияния.
- Друг мой, - сказал он, - если хочешь доставить мне удовольствие, не
рассказывай обо всем этом ни одной живой душе. Я ведь по натуре человек
скромный, застенчивый. Достаточно будет, если ты пойдешь и покажешься
первосвященникам, чтобы они, если понадобится, могли тебе выдать
свидетельство о выздоровлении.
Чудесно исцеленный понял намек правильно. Вместо того чтобы держать
язык за зубами, он пошел звонить о своем выздоровлении на всех углах, так
что вскоре Иисусу не стало покоя: куда бы он ни шел, всевозможные больные
осаждали его на каждом шагу (Марк, глава 1, стихи 40-45).
И слава о нем распространилась по всей Сирии. К нему приходили
отовсюду. Апостолы сами представляли Иисусу всех немощных, одержимых
различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и
расслабленных, и он исцелял всех подряд, не прибегая ни к каким лекарствам
(Матфей, глава 4, стих 24).
Иисусу всенародное признание начало уже надоедать, и он удалился от
больших городов. К тому же он не хотел привлекать внимание не в меру
подозрительного Ирода.
Поступив таким образом, сын голубя проявил должную осмотрительность.
Когда через несколько дней после исцеления прокаженного он вернулся в
Капернаум, его там ожидали фарисеи и книжники, собравшиеся не только со всей
Галилеи, но также и из Иудеи и даже из самого Иерусалима. Подумать только,
до чего же эти люди были упрямы! Ведь Христос совершил столько чудес и таких
чудес, что любой другой на их месте давно бы уверовал в божественность
великого исцелителя. А они вместо этого дотошно изучали истории болезней
исцеленных, закрывая глаза на самое главное - неземное происхождение Иисуса.
Большего ослепления невозможно и вообразить! Зато жители Капернаума вели
себя куда умнее. Ходячее Слово творило чудо за чудом. Поэтому все
капернаумцы дружно решили его признать если не богом, то, во всяком случае,
отменным колдуном.
И вот, когда разнесся слух, что Иисус сдержал свое обещание и снова
пришел в Капернаум, к дому, где он остановился, ринулись целые толпы. Внутри
и снаружи собралось такое множество народа, что уже никто не мог ни войти,
ни выйти.
- Боже, какое счастье видеть тебя в добром здравии! - наперебой
восклицали посетители.
- Поверьте, я так же рад, что все вы живы-здоровы! - отзывался Иисус.
- Если у нас в городе не осталось больных, то это лишь благодаря тебе,
учитель.
- Я всегда к вашим услугам, друзья. Но может быть, все-таки у вас еще
остался какой-нибудь бесноватый, лунатик или, на худой конец, прокаженный?
- Нет, господи, ни одного.
- Жаль, то есть тем лучше! Про другие города этого не скажешь.
- Черт побери, нельзя же быть в пятидесяти городах одновременно!
Блаженны лишь те, кто сподобился видеть твои чудеса!
Иисус ухмыльнулся при мысли о наивности этих людей, воображающих, будто
его всемогущество имеет пределы. Еще бы! Ведь если бы он пожелал, ему ничего
бы не стоило появиться одновременно не то что в пятидесяти городах, а сразу
во всех населенных пунктах земли и исцелить все болезни в мире! И если он
этого не сделал, то, очевидно, лишь потому, что не хотел чрезмерно баловать
своих современников.
В то время, когда Иисус предавался подобным размышлениям, крыша дома
внезапно раскрылась.
Восточные дома обычно имеют плоскую кровлю с раздвижной частью.
Именно эту подвижную часть и сняли капернаумцы, взобравшиеся на крышу.
В отверстие просунулись руки, и вот четверо мужчин осторожно спустили вниз
паралитика на его постели: это был последний больной Капернаума.
Те, кто его нес, отчаялись пробиться к двери сквозь многочисленную
толпу; легче было взобраться наверх и проникнуть в дом не совсем обычным
путем. Иисус был польщен этим новым проявлением веры в него. Он протянул к
расслабленному руку и сказал:
- Верь мне, дружище, ты болен из-за своих грехов. Так вот, отныне
прощаются тебе грехи твои!
Здесь Новый завет доводит до нашего сведения, что в толпу обращенных
затесалось несколько осведомителей синедриона. Услышав последние слова
ходячего Слова, шпики начали перешептываться между собой.
- Ей-богу, нахальства у этого парня хоть отбавляй! Мало того, что он
излечивает больных, теперь он еще отпускает им грехи! А по какому праву? Кто
может прощать грехи, кроме бога?
Однако Иисус, "тотчас узнав духом своим" помыслы осведомителей,
повернулся к ним и сказал следующее:
- Эй вы, для чего так помышляете в сердцах ваших? Вас шокировали мои
слова? В таком случае, будьте добры, посоветуйте, что легче - сказать
расслабленному: "Прощаются тебе грехи твои" или "Встань и сматывайся
отсюда"? Молчите? Так вот, чтобы вы знали, что я имею право прощать грехи, я
говорю этому паралитику: "Встань, возьми постель твою и иди в дом твой!"
Расслабленный тотчас встал, свернул свою подстилку и вышел.
Буря аплодисментов прокатилась по всему дому. А шпики удалились,
пристыженно бормоча сквозь зубы:
- Вот дьявольщина! Такого мы еще не видели! (Марк, глава 2, стихи 1-2).
Евангелие не сообщает, что фарисеи сразу же собрались на совет и начали
думать, как бы им засадить Иисуса в крепость Махер, где уже отбывал срок его
кузен Креститель. Однако нетрудно предположить, что именно с этого дня они
твердо решили избавиться от не в меру беспокойного врачевателя.
|
