|
Глава 44.
ВЕРА ГОРАМИ ДВИЖЕТ.
И запретил ему Иисус; и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час.
Тогда ученики, приступив к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли
изгнать его?
Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы
будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: "перейди отсюда
туда", и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас.
Сей же род изгоняется только молитвою и постом.
Матфей, глава 17, стихи 18-21
Беседуя таким образом, Иисус и трое апостолов добрались до городских
предместий. Здесь они встретили остальных своих компаньонов, окруженных
большой толпой.
В отсутствие Иисуса его ученики вздумали исцелить глухонемого
эпилептика.
Они поверили обещанию своего учителя, что тоже смогут творить чудеса, и
вот попытались это сделать, но у них почему-то ничего не выходило. Когда
отец глухонемого пришел к Андрею, тот ему сказал:
- Твой сын глухонемой и к тому же припадочный? Пустяки! Мы обладаем
чудодейственной силой и вылечим ваше чадо в два счета...
Глухонемой несколько раз вскрикнул и скорчился. Его схватили покрепче,
и апостолы начали над ним колдовать, подражая словам и жестам Иисуса. Только
с той небольшой разницей, что это не давало никаких результатов. Напрасно
каждый из них по очереди плевал глухонемому в рот, напрасно тыкали они ему
пальцами в уши, напрасно простирали над его головой руки и выкрикивали
всякую тарабарщину. Провал был полный.
Книжники, давно недолюбливавшие апостолов, смеялись над их тщетными
потугами и торжествовали победу. Но, когда на сцене появился сын голубя, все
сразу переменилось.
- Ах, вот и учитель! - воскликнул Варфоломей, с которого пот катил
градом. - Вовремя же он подоспел!
- О чем это вы тут спорите? - спросил миропомазанный.
Из толпы вышел отец глухонемого.
- Равви! - сказал он. - Я привел к ним моего сына, который с детства
страдает непонятной болезнью. Мало того, что он глух и нем, по временам его
еще корчит в страшных судорогах, он катается по земле, скрежещет зубами,
брызжет слюной и сохнет день ото дня. Ты сам понимаешь, все это
неестественно; должно быть, в животе у него сидит дьявол, который и
заставляет его выделывать такие акробатические номера. Я просил твоих
учеников изгнать беса, но у них ничего не вышло. Однако ты, господи, ты не
такой, как все люди, и я верю, что ты без труда покончишь с нечистым духом,
терзающим моего сына. Окажи мне такую услугу, исцели его, умоляю тебя, ведь
это мое единственное дитя!
С этими словами он распростерся у ног Иисуса. Великий исцелитель был
польщен.
- Подведи сюда твоего сына! - приказал он. Ребенка подвели. Но едва он
увидел Иисуса, как забился в падучей и, брызжа пеной, начал кататься по
земле.
- И часто его так забирает? - осведомился миропомазанный.
- Очень часто. Он так измучился, что однажды бросился в воду, чтобы
утопиться, а другой раз закатился в огонь... О господи, какое несчастье! Это
явно дьявол толкает его на такие отчаянные поступки... Равви, равви, сжалься
над ним, сжалься над нами!..
- Если ты веришь в меня, твой сын избавится от нечистого духа.
От страха, что он вдруг окажется недостаточно верующим, отец
глухонемого эпилептика даже расплакался.
- Равви! - сказал он. - Честное слово, я сделаю все возможное, чтобы в
тебя поверить. Но, если мне это не удастся, помоги мне ты избавиться от
безверия! Тем временем толпа окружила миропомазанного со всех сторон. Он
взглянул еще раз на катавшегося в судорогах мальчика и сказал:
- Дух нечистый, глухой и немой, выйди из этого юноши и не возвращайся,
я тебе приказываю!
Дьявол яростно потряс тело одержимого и выскочил вон, как всегда, с
громким криком.
Мальчик повалился наземь. Пена на его губах мгновенно высохла, тело
больше не дергалось, но он лежал неподвижно, как мертвый.
- Вот так исцеление! - обрадованно завопили книжники. - Смотрите,
мальчишка-то умер!
Но тут Иисус взял мальчика за руку, приподнял его, и совершенно
здоровый ребенок встал как ни в чем не бывало. Книжники готовы были сквозь
землю провалиться. Толпа аплодировала и кричала "браво". Это был настоящий
успех. Сын голубя, скромный, как лесная фиалка, поспешил укрыться от
восторженных излияний публики в ближайшем доме. Апостолы последовали за ним,
не смея смотреть друг другу в глаза и не зная, чем объяснить свое постыдное
бессилие.
Когда они остались со своим наставником одни, апостолы потребовали
объяснения.
- Что же это такое, в конце концов? - спросил один из них от имени всей
дюжины. - Полгода назад ты отправил нас с важным заданием и дал нам
способность творить чудеса. До сих пор мы этой способностью неплохо
пользовались: благодаря нам несколько человек даже исцелилось. А сегодня,
когда мы хотели повторить старый фокус, он вдруг не сработал! Почему? Скажи
честно, ты что, отобрал у нас чудесную силу? И если да, то на каком
основании?
- Бедные мои барашки, - ответил Иисус, - Все обстоит гораздо проще.
Дело в том, что у вас больше нет той веры, которую вы имели полгода назад.
Истинно, истинно говорю вам: кто поверит в меня бесконечно, тот и силу будет
иметь бесконечную. Каждый, кто имеет веру в мою божественность, может
сказать горе: "Перейди отсюда туда!", и гора перейдет. Запомните: вера
горами движет (смотри по этому поводу евангелия от Матфея, глава 17, стихи
14-20; от Марка, глава 9, стихи 13-29; от Луки, глава 9, стихи 37-43). Эти
слова, приписываемые евангелием Иисусу и беспрестанно повторяемые всеми
христианами, наводят меня на грустные размышления. Мне кажется, они
свидетельствуют о том, что служители французской церкви - плохие патриоты. В
1870 году немецкая армия захватила Францию, ту самую Францию, которую
богословы называют старшей дочерью католической церкви. Что же касается
немцев, то, по словам тех же богословов, это еретики, обреченные гореть в
аду. Теперь о вере. Прежде всего вера в господа бога нашего должна быть у
священников; ибо если уж они не станут верить, то что спрашивать с нас,
простых смертных! Так вот поскольку вера священников безгранична, они могли
бы по своему желанию двигать даже горами. Попробуйте теперь себе
представить, как славно могла бы Франция разделаться с немцами, если бы у
французских священников была хоть капля патриотизма! По мере продвижения
пруссаков в глубь Франции они могли бы нагромождать на их пути препятствие
за препятствием. Противнику пришлось бы оставить всякую мысль о вторжении.
По слову архиепископа парижского на пути врага встали бы непроходимые
Гималаи, и пруссаки не перешли бы даже нашей границы. И если благодаря
немецкому упрямству войска Вильгельма все-таки взобрались бы на склоны
Гималайского хребта, перенесенного на Рейн, кардинал лионский мог бы тотчас
скомандовать:
- А теперь, хребет Гималайский, отправляйся на Северный полюс!
Франция навсегда избавилась бы от немецких вояк, и Гарибальди не
пришлось бы приходить к нам на помощь.
|
